един
погружение
о тропическом ливне и
о язычестве телесного
храма, о колене заведомо
забытом ампутированной конечности
рассказывают грезящиеся мне предки
мои: матери и их матери,
неединокровные отцы и
нерождённые братья. так
повернутое вспять желание давать жизнь
останавливает грехопаденье
и замыкает крестную муку, истончает
историю и не имеет сопротивления.
тело с функцией преображения
отошедших. серебряная игла
(молнии ли, судьбы?)
освечивает руины, и там слышатся
крики птиц и зверей.
о тропическом ливне и
о язычестве телесного
храма, о колене заведомо
забытом ампутированной конечности
рассказывают грезящиеся мне предки
мои: матери и их матери,
неединокровные отцы и
нерождённые братья. так
повернутое вспять желание давать жизнь
останавливает грехопаденье
и замыкает крестную муку, истончает
историю и не имеет сопротивления.
тело с функцией преображения
отошедших. серебряная игла
(молнии ли, судьбы?)
освечивает руины, и там слышатся
крики птиц и зверей.